Он тихо сжал бокал наполненный голубой слегка вязковатой жидкости, так, что тот непроизвольно треснул. Из тонкой щели по капелькам
начало литься вино, оно стекало по тонким пальцам, с длинными острыми ногтями. Тенши закусил синие губы и отвернулся от стакана, будто от презренного. А потом поднял взгляд из под иссине-черных ресниц на сидящего на противоположной стороне человека.
"Нам надо поговорить. "- правда смешная фраза? Ха-ха-ха. Все эти розы, прекрасная обстановка, музыка, ради ....
-Что случилось? - надменный высокий голос, выдававший то ли сожаление, то ли раздражение.
-Да. Тахикардия перешла в Аритмию. Последнюю стадию. - по его щекам которые всегда были так горячи проструились слезы. По слезам слишком живого Кая.
-Почему вы не лечитесь? Вы... Мне хотелось бы надавать вам пощечин. - Шуршание латексных пышных юбок и белого шлейфа.
-Мне не надо. -тихий сиплый смех.
"Да как он смеет?!"
-Ненавижу!- взвыл Тенши, стукнув кулаками по столу, и заставив перевернуться вино, испачкав светло-голубыми пятнами бело-лазурную скатерть. - Вы все уходите. и Мана-сама. И ... И... -кровь упала с накрашенных губ, внося в голубое безобразие всей атмосферы некий красный аромат. Экспрессия голубого цвета. Лазурные чувства. И Плохое вовсе не имеет серых оттенков, лишь красноватое пятно крови на почти белоснежной скатерти, испачканной в голубом вине. Он медленно встал из-за стола и грациозной походкой на высокой платформе, удалился, кинув на стол кольцо снятое с руки, облаченной в перчатки из ярко-голубого латекса.
***
-Я всего лишь кукла. - тихо промолвил Фарфоровый мальчик, чуть не упустив с шарнирных чуть заостренных коленок букет Синих роз.- К Куклам нельзя привыкать! Их нельзя любить. - ладошки нежные и холодные, будто свежевыпавший утренний снег, сжались, слегка сминая тонкое кружево, обрамляющее белые рукава.
-Он посмел ослушаться? Правда ведь? - Саша усмехнулся и достал новую сигарету. Антуанетта приподняла голову от книги, пряча за веером свое негодование.
-Долой со сцены кукловодов, забывшихся в своих же нитях. - ее голос был властен, словно это был приказ.
-Нет! Нет.. .- он бы закричал, Пьеро, если бы мог. Но губы едва-едва глотали те малюсенькие дозы кислорода, но почти задыхался. Судорожные вздохи, раз за разом. И по сердцу гуляли трещины ,в них задувая тяжелый приторный воздух живых чувств. Омерзительный воздух низких чувств.
-Мазохист! - Звонкий смех Саши прервал все размышления. Он слез с подоконника, глядя на осевшую на пол куклу, прижимавшую к тонким ребрам острые стебли синих роз, и нахально выдохнул дым прямо в лицо.
-Он даже никогда не бросит курить, твой милый Кай. - интонация стала едкой, издевательской. - И зная, то что от любой сигареты он может просто подохнуть как собака под заборчиком, он продолжает курить.- на щеке появилась чернильная слеза, на другой же поцелуй от черных губ. Губ, которые были опорочены с самого начала, губ, которые целовали других, любили других. Любили как всех других! Это кукла должна быть в числе этих Всех, на нем, на Пьеро, на нем не должны оставаться следы. Но тем не менее...
Кукла стала выше всех. Омерзительно, Кай.
И Кукла не посмеет ослушаться. Хотя Кай один кукловод, который вновь посмел засунуть руку меж ребер и сжать сердце.