Сегодня мне снился странный сон, напоминающий кошмар. Сон был о том, что слушая музыку в наушниках, я потерял возможность слышать окружающих. Музыка все играла и играла, даже когда я снял эти злосчастные наушники. Играло что-то до боли знакомое, родное, приносящее какое-то облегчение. Оно ударяло не хуже разкаленного молота по сознанию, смешиваясь в причудливом коктейле с паникой, страхом. Я пытался услышать сквозь музыку слова других, я пытался услышать свой голос, но он затухал, не успев расцвести. К Концу сна, я решил не разговаривать. Наверное, сказываются собственные нарцисстические замашки, я был лишен возможности слышать. И это показалоcь мне кошмаром. Я мог лишь видеть, мог говорить, но не мог слышать.
Но я задавался вопросом, что же я мог бы отдать, из этих основных возможностей, восприятий мира. Я отдал бы голос. Для наcлаждения этим миром, он не так нужен. Нужна глаза, слух, осязание. Умение ходить, дышать, заниматься целеполаганием. Умение быть Живым.
Думаю, это cамое главное.

Все не выходит из головы конкурс фанфиков.

Слепые, как они видят мир? Я бы хотел написать о Терези. Хотел бы погрузить читателя в ее мир. Интересно у слепых еть возможность видеть? Видеть то, что хотят они. Неужели все привыкают к бесконечной тьме, и воспринимают лишь тьму. Неужели нельзя придумать, что ты видишь свет? Мир, свой мир. Слепые, наверняка, видят по-своему. Что они видят? Какого цвета наши души, наши поступки. А те, кто слеп от рождения, они не пособны воспринимать мир, таким каким мы его построили, но у них же, я думаю, должен быть мир, хотя бы какой-нибудь, хотя бы придуманный.
Каков он... Там, в их осзнании? Яркий, темный? Разноцветный, Черно-белый? Они способны понимать форму, осозновать чувства, что может подарить предмет при касании, но они же не могут предположить цвет. То есть их мир, может быть и бесцветным, состоящим из чистых форм не имеющих цвета.


Я смотрел по дневнику
Прошел год, год Падения Бабочки, моей родной и не моей одновременно
Хрупкой, уязвимой, болезненно худощавой, прекрасной. Прерывистой
Поминаешь, ее как ушедшее, призрачное, как мертвое. Мертвая Бабочка. Она не любила, когда ее так называли, не любила, раздражалась
Я каждый год кого-то ломаю. Этой зимой сломался мой кислород, мое прекрасное ,чудесное существо. Безбожный романтик
***
Пьеро вздрогнул, оглядываяясь вокруг, тяжело дыша, и кусая белесые губы. Он бы упал и заплакал, ели бы не было этого шока, оглушения, которое бывает после сильного удара, ломающихся костей, болевой шок. По щекам стекали тонкие чернильные струи слез, настоящих, пачкающих белоснежный, будто бы светящийся в тусклом свете помещения фарфор. Когда он вновь вернется домой, он упадет на пол и будет задыхаться, от недостатка. Килорода? Нет. Идеала, все рушилось так легко, так просто, умирало, протыкаяь каждым словом. Правда вела к боли, несоизмеримой, но была правдой, обреченной на существование. Нужно было ее сказать, нужно было подавить последние кусочки света в своей беспроветной жизни.
-А ведь ты на самом деле несчастен, глупая Кукла-Саша вновь усмехался, делая затяжку за затяжкой. Он стал чаще возвращаться к этому. Чаще делать намеки, что уже пора, пора отказываться от мечты, от идеалов. Город солнца, где они остановились, цвел. За Окном Небо расцветало иссине-пасмурными, зимними красками, а снег падал на канал, протекающий под самыми окнами. Цветы покрылиь тонкой корочкой льда. У распахнутого окна привычно Александр, курит, глядя на проплывающие лодочки под окнами и синее небо. Наверное, зима ему нравится. Эта зима
Пьеро взвыл, взвыл от резкого осознания, что ему сужденно лишь рушить, разрушать, делать больно, обликая всех и вся в форму хаоса. Прекрасное легко разрушается, идеал же соткан из твоих мечт. Можно ли было бы простить Безбожному романтику его... его падение. Он всегда был таким, он всегда был прекрасным и мерзким в своем собственничестве. Идеал, запятнанный яркими каплями чернил. Он обличен на страдания, а его палачом вновь стал Пьеро. Пьеро, вновь тихо взвыл, боль пробиралась даже сквозь шок, бесконечная ломающая и предъявляющая права на его сердце
-Это только твоя ошибка - Парень сидящий у окна, Саша, совершенно не был похож на флегматика, но те слова, что он сказал, были правдой. Вновь болевой шок окатил сознание. Нужно, попытаться встать колен, прикрыв кукольный рот, бархат губ. Надо, попытатья воостановить идеал.
Идеал отказывается.


И кажется, это конец.