Point the point
Мы ставим точку. Спешим расставить новы силки для другого. Впиваемся, словно зубами - цена жестокости обоих. Грубый поворот и резкий удар.
Ба-бах! Вот она прекрасная красная кровь стекает с твоих губ, искривленных в усмешке. Я ненавижу тебя! Слышишь? Сжимаю твои волосы в кулак, и пинок. Падение с грохотом. Кажется теперь и твоя кровь на моих руках. Прижимаю ладони ко рту, судорожно вдыхая сквозь них, втягивая воздух трясущимися губами. И снова твой горячий пожирающий взгляд, облизываешь губы, стираешь кистью рук в детском непонятном жесте подтеки красной крови и остатки черной помады ,размазывая ее пятном, от угла рта. Омерзительно. Мне захотелось чем-нибудь кинуть в тебя. Задушить, так же, как сейчас меня душит смех. Почему бы не дать ему сорваться из моей глотки? Утони в нем. Пусть твои уши перестанут слушать, и от звука лопнут мои барабанные перепонки, чтобы не слышать твой голос, твоих сорванных сипловатых но в то же время звонких, как у мальчишки криков.
Point the point
Стремление преодолеть барьер. Смотри! Кулаком наотмашь я разрушаю то, что вижу, стеклянным звоном падают стекла к моим ногам, но в них то же омерзительное лицо. Мое? Твое? С подведенными черным глазами, размазавшейся вокруг глаз тушью с карандашом, напоминающие синяки. Они такие черные, почти как твои. Шепчу это. Ты так мило кричишь.
-Ну же громче! - кричу в ответ, подливая масла в огонь, когда боль вырывается с новой порцией жестокости. Я рушу не себя. Я даже не дотрагиваюсь до тебя. Зеркало сыпется, по кусочкам. Почему так долго? Неужели время застыло? Остро, раз за разом ослепляя самого себя вспышками боли физической. Слишком звонко. Мои руки с осколками теплыми от горячей крови касаются твоих плеч, ты хватаешь пальцами ладони и вытаскиваешь один за одним, разрезая свои собственные пальцы. Эти пальцы. Как же я ненавижу их прикосновения. а после я оставляю кровавые разводы, размазывая кровь по твоим плечам, с которых я спустил длинную неказистую водолазку. Ну же сопративляйся, где же твой барьер. Вновь загорается желание ударить. Со зла. Ты кусаешь губы, ненавижу эти губы с размазанной черной помадой. Хватаю за волосы и тяну за них к себе, оттягивая голову назад.
Реальность встречает холодом, уже несколько дней в этой комнате не закрываются окна, не смотря на довольно промозглую холодную зиму. В этом маленьком раю мне снится ад, странный парадокс, не правда ли?
Беру трясущимися руками пачку, не понимаю, от чего именно трясутся руки, от холода, или от сна, что "ненавязчиво" посещает меня каждую ночь проведенной в местном доступном Раю. Даже Зажигалка отказывается гореть в этом холодном месте. Но мне здесь хорошо, если честно, даже захотелось бросить курить. И, кажется, я становлюсь идеалистом. Правильно, Мир пал и перевернулся, что случилось? Банальная скука сковала по ногам и рукам. Всех. И кукол в том числе. Появились новые "персонажи" нашей жизни в этом утопичном замке. ШаКа и Нимф. Оба странные - одна половинчатая девочка, с глазами удивительно напоминающими шахматное поле с очень мелкими клетками ( сначала, издалека кажется что это точки дребезжат на идеально белой радужке, но подойдя ближе обнаруживаешь, что ее глаза - нечто удивительное и, вообще, странно-омерзительное); Нимф, как он сам утверждает, покровительствует снегу. Ага, как же, очередной сумасшедший человечек, сбежавший от жизни, он постоянно тоскует, и кажется что он несет на себе печаль, тоску и усталость всего мира, целиком взятого. Страдалец, епт. Ну ладно, не мое дело, хотелось бы ,сказаьть, собачье, но Антуанетта, как бы запретила. Черт, слушаю какую-то жалкую, куклу, что стала человеком. Зачем? Может она понимает, что бренность ее дней, вовсе заключается не в ее времяпрепровождении, а в том, кто она. Если время резко станет ограниченно, любой человек подорвет свою задницу, чтобы, кинуть в поток приключений. Но это, если, конечно, эта ленивая задница, в смысле человек, осознает. Антуанетта, изредка приходит, когда не занимается адаптации ШаКи к этому миру. На самом деле мне наплевать, когда приходит эта рыжая бестия со своими приказами, я все равно в Своем Раю с Адскими снами. Прямо не верится, чтобы я начал говорить такие глупости. Надо сходить сигарет купить.
Мы ставим точку. Спешим расставить новы силки для другого. Впиваемся, словно зубами - цена жестокости обоих. Грубый поворот и резкий удар.
Ба-бах! Вот она прекрасная красная кровь стекает с твоих губ, искривленных в усмешке. Я ненавижу тебя! Слышишь? Сжимаю твои волосы в кулак, и пинок. Падение с грохотом. Кажется теперь и твоя кровь на моих руках. Прижимаю ладони ко рту, судорожно вдыхая сквозь них, втягивая воздух трясущимися губами. И снова твой горячий пожирающий взгляд, облизываешь губы, стираешь кистью рук в детском непонятном жесте подтеки красной крови и остатки черной помады ,размазывая ее пятном, от угла рта. Омерзительно. Мне захотелось чем-нибудь кинуть в тебя. Задушить, так же, как сейчас меня душит смех. Почему бы не дать ему сорваться из моей глотки? Утони в нем. Пусть твои уши перестанут слушать, и от звука лопнут мои барабанные перепонки, чтобы не слышать твой голос, твоих сорванных сипловатых но в то же время звонких, как у мальчишки криков.
Point the point
Стремление преодолеть барьер. Смотри! Кулаком наотмашь я разрушаю то, что вижу, стеклянным звоном падают стекла к моим ногам, но в них то же омерзительное лицо. Мое? Твое? С подведенными черным глазами, размазавшейся вокруг глаз тушью с карандашом, напоминающие синяки. Они такие черные, почти как твои. Шепчу это. Ты так мило кричишь.
-Ну же громче! - кричу в ответ, подливая масла в огонь, когда боль вырывается с новой порцией жестокости. Я рушу не себя. Я даже не дотрагиваюсь до тебя. Зеркало сыпется, по кусочкам. Почему так долго? Неужели время застыло? Остро, раз за разом ослепляя самого себя вспышками боли физической. Слишком звонко. Мои руки с осколками теплыми от горячей крови касаются твоих плеч, ты хватаешь пальцами ладони и вытаскиваешь один за одним, разрезая свои собственные пальцы. Эти пальцы. Как же я ненавижу их прикосновения. а после я оставляю кровавые разводы, размазывая кровь по твоим плечам, с которых я спустил длинную неказистую водолазку. Ну же сопративляйся, где же твой барьер. Вновь загорается желание ударить. Со зла. Ты кусаешь губы, ненавижу эти губы с размазанной черной помадой. Хватаю за волосы и тяну за них к себе, оттягивая голову назад.
Реальность встречает холодом, уже несколько дней в этой комнате не закрываются окна, не смотря на довольно промозглую холодную зиму. В этом маленьком раю мне снится ад, странный парадокс, не правда ли?
Беру трясущимися руками пачку, не понимаю, от чего именно трясутся руки, от холода, или от сна, что "ненавязчиво" посещает меня каждую ночь проведенной в местном доступном Раю. Даже Зажигалка отказывается гореть в этом холодном месте. Но мне здесь хорошо, если честно, даже захотелось бросить курить. И, кажется, я становлюсь идеалистом. Правильно, Мир пал и перевернулся, что случилось? Банальная скука сковала по ногам и рукам. Всех. И кукол в том числе. Появились новые "персонажи" нашей жизни в этом утопичном замке. ШаКа и Нимф. Оба странные - одна половинчатая девочка, с глазами удивительно напоминающими шахматное поле с очень мелкими клетками ( сначала, издалека кажется что это точки дребезжат на идеально белой радужке, но подойдя ближе обнаруживаешь, что ее глаза - нечто удивительное и, вообще, странно-омерзительное); Нимф, как он сам утверждает, покровительствует снегу. Ага, как же, очередной сумасшедший человечек, сбежавший от жизни, он постоянно тоскует, и кажется что он несет на себе печаль, тоску и усталость всего мира, целиком взятого. Страдалец, епт. Ну ладно, не мое дело, хотелось бы ,сказаьть, собачье, но Антуанетта, как бы запретила. Черт, слушаю какую-то жалкую, куклу, что стала человеком. Зачем? Может она понимает, что бренность ее дней, вовсе заключается не в ее времяпрепровождении, а в том, кто она. Если время резко станет ограниченно, любой человек подорвет свою задницу, чтобы, кинуть в поток приключений. Но это, если, конечно, эта ленивая задница, в смысле человек, осознает. Антуанетта, изредка приходит, когда не занимается адаптации ШаКи к этому миру. На самом деле мне наплевать, когда приходит эта рыжая бестия со своими приказами, я все равно в Своем Раю с Адскими снами. Прямо не верится, чтобы я начал говорить такие глупости. Надо сходить сигарет купить.